Иран: итоги непростого 2024 года

В Исламской Республике Иран (ИРИ) принят персидский солнечный календарь, разработанный ещё Омаром Хайямом, в соответствие с которым сейчас там 1403 год, заканчивающийся 20 марта 2025 г. Однако ИРИ, хотя находится под западными санкциями и в относительной блокаде, не оторвана от мировых процессов, которые ведут свою хронологию по христианскому календарю. Множеством нитей связаны иранцы с остальным миром. В силу этого многие из них встречают также и христианский новый год, подводят его итоги, правда, неофициально.

Итак, год 2024-ый уходит в историю. Для Исламской Республики это был юбилейный год. 45 лет назад 11 февраля 1979 г. в Иране победила исламская революция. Последний шахиншах Персидской империи Мохаммад Реза Пехлеви был свергнут. 2500-летняя персидская монархия прекратила свое существование. На мировой арене появилось новое государство – Исламская Республика Иран, впервые в истории соединившая исламское правление с общедемократическими институтами и в корне изменившая всю внутреннюю архитектуру монархического Ирана.

Исламская революция превратила Иран из союзника США, Израиля и в целом Запада в одного из главных их врагов. Она изменила роль и место Ирана в мировой и региональной политике, тем самым сменив сущность и содержание этой политики, что в итоге трансформировало весь Ближний Восток.

Юбилейный 2024 г. был для ИРИ, как и для всего мира, неоднозначным. Пожалуй, наиболее оптимистическими и перспективными событиями 2024 г. для Ирана было официальное присоединение этой страны к группе БРИКС 1 января, а также всестороннее развитие отношений между Москвой и Тегераном, выражением чего стали встречи и переговоры на высшем уровне между президентом РФ Владимиром Путиным и новым президентом ИРИ Масудом Пезешкианом. Встречи двух лидеров состоялись 11 октября в столице Туркменистана Ашхабаде на полях Международного форума «Взаимосвязь времен и цивилизаций – основа мира и развития» и чуть позднее 23 октября в России, в Казани в рамках XVI саммита БРИКС.

Важные переговоры В. Путина и М. Пезешкиана определили главные пункты и направления взаимного сотрудничества двух стран на будущее. Была подтверждена значимость и взаимная выгода исторического документа о всеобъемлющем стратегическом партнерстве и намечены сроки его подписания. По имеющимся данным, подписание российско-иранского договора произойдёт в конце января 2025 г. во время визита президента ИРИ Масуда Пезешкиана в Москву.

При этом 2024 год был для ИРИ как никогда за эти 45 лет насыщенным разнообразными вызовами во многих сферах жизни страны. Многолетнее давление со стороны Запада дает о себе знать. Экономика находится в тяжелом состоянии. В недавнем обращении к нации в прямом эфире президент Масуд Пезешкиан, одержавший победу на внеочередных выборах в 2024 г., заявил о существенных проблемах и дефиците в различных секторах экономики, предупредив, что в некоторых областях «мы стоим на краю пропасти». «В настоящее время мы сталкиваемся с целым рядом проблем и значительным дисбалансом в водоснабжении, электроснабжении, газоснабжении и охране окружающей среды, некоторые из которых находятся на грани краха», — сказал Пезешкиан.

Нехватка газа и электроэнергии привели в 2024 г. к дефициту в энергетике, сокращению промышленного производства стали, цемента, продукции нефтехимии, обрабатывающих отраслей и много другого. Дефицит электроэнергии также нарушил коммерческую деятельность, сократил доходы домохозяйств и привел к потерям в промышленном производстве, что повлияло на уровень занятости.

Российский востоковед Никита Смагин в своей книге «Всем Иран» пишет, что «в долларовом выражении ВВП снизился с $554,8 млрд. в 2022 до $403 млрд. в 2024 году. При этом ВВП на душу населения в этот же период упал с $6528 до $4741. То есть в долларовом выражении покупательная способность рядовых иранцев за год упала на 28%».

Инфляция в стране уже долгие годы держится на уровне 40% – 50%. Иранская денежная единица риал в последние годы совершает неуклонное падение. К концу 2024 г. обесценивание риала продолжалось и достигло рекорда в 777 тыс. риалов за $1. Инфляция привела к повышению цен на многие товары и услуги в стране.

Н. Смагин в уже упомянутой книге отмечает, что одна из главных причин кризисного состояния экономики ИРИ – серьезный бюджетный̆ дефицит, вызванный̆ неэффективной̆ социальной̆ политикой. Плюс к этому недостаток иностранных инвестиций. В них нуждаются практически все отрасли иранской экономики, в первую очередь основные – нефте- и газодобывающие, нефтехимические, металлургические, обрабатывающие. Недавно глава Иранской организации по ценным бумагам и биржам Ходжатолла Сейеди сообщил, что стране нужно $200 млрд. инвестиций к 2031 году для достижения своих экономических целей.

Безусловно, западные санкции играют свою негативную роль в «угнетении» иранской экономики, но что не менее важно – это недостаток эффективного менеджмента. Иранский экономист Мортеза Афгаха, характеризуя охвативший Иран экономический кризис, констатировал: «Основная причина сложившейся ситуации — философская, и на неё повлияла система ценностей, не способствующая развитию, которой руководствуются лица, принимающие решения…».

Социальный фактор. Нынешнее состояние экономики ИРИ самым непосредственным образом влияет на социальную сферу. Несмотря на постепенное повышение зарплат, она не поспевает за растущей инфляцией и соответственно ростом цен. Сегодня среднестатистический работник малой квалификации зарабатывает примерно $150 - $200 в месяц, в бюджетной сфере средняя зарплата составляет около $350, в то время как, по официальным оценкам, для выживания необходимо минимум $500. Правда, высококвалифицированные врачи, элита крупного бизнеса и силовых структур имеют гораздо бОльшие доходы.

Власти ИРИ уже давно проводят социальную политику, основанную на многочисленных субсидиях и пособиях, что тяжелым бременем ложится на государственный бюджет. При этом отмена субсидий и пособий создает риск общественного недовольства и даже акций протеста. И это сложнейший социально-экономический вызов для руководства страны.

Выборы-2024. Этот год стал годом выборов. 1 марта в Иране состоялись очередные выборы депутатов в иранский парламент – меджлис, по итогам которых представители радикального и консервативного крыльев иранского политического истеблишмента составили парламентское большинство. Явка избирателей была низкой. По официальным данным в голосовании приняло участие 41% иранцев, имеющих право голоса. А 19 мая в результате авиационной катастрофы погиб президент Ирана Эбрахим Раиси. В связи с этим в стране были объявлены внеочередные выборы президента. Они прошли в два тура: первый тур состоялся 28 июня, а второй — 5 июля 2024 года. Победу одержал умеренный политик Масуд Пезешкиан. Однако и на этих выборах явка была самой низкой. В первом туре – 39.9%, во втором – 49% .

По данным независимых иранских социологов и политологов, в Иране около 30% населения безоговорочно поддерживает деятельность властей (по разным причинам). Большинство же иранцев в той или иной степени критически воспринимает политику руководства страны.

Трансфер верховной власти. В марте 2024 г. в ИРИ одновременно с выборами в меджлис состоялись выборы в Совет экспертов (СЭ). Это событие в очередной раз инициировало дискуссию о преемнике верховного лидера ИРИ аятоллы Хаменеи, которому 19 апреля исполнилось 85 лет. На этом фоне уже давно обсуждается вопрос, кто станет его преемником на посту верховного лидера. Теперь, после выборов в СЭ, каденция которого продлится до 2032 г., этот вопрос, по мнению наблюдателей, переходит в практическую плоскость.

Видный политик, священнослужитель, член СЭ предыдущего созыва ходжат-оль-эслам Махмуд Мохаммади Араки признал 28 февраля: «Нет никаких сомнений в том, что эта каденция Совета экспертов будет иметь большое значение и важность, а также большую ответственность. Это ответственность связана с выборами руководителя. Совету экспертов в этот созыв будет тяжело, но мы надеемся, что для этого не будут созданы условия, этого не произойдет, но жизнь в любом случае в руках Всевышнего».

Верховный лидер аятолла Хаменеи это прекрасно понимает и делает всё возможное, чтобы подготовить себе достойного, по его мнению, наследника. После гибели президента Раиси сын Хаменеи — 55-летний Моджтаба становится одним из основных кандидатов на высшую должность в ИРИ. Но ситуация здесь непростая. В Конституции страны указано, что страной может управлять только духовное лицо, обличенное высоким титулом - аятолла, никто другой не может занимать пост – лидера ИРИ.

До исламской революции 1979 года эти титулы присваивались на основе трех факторов: религиозных знаний и образования, социального положения соответствующего священнослужителя, что подразумевает наличие религиозных трудов, учеников, последователей, а также его возраста. Однако после революции к этому добавился четвертый фактор – политика. Поэтому сегодня трудно утверждать, как будут развиваться события в связи с определением нового лидера.

Напомним, когда скончался первый лидер ИРИ аятолла Хомейни в 1989 г., то нынешний руководитель аятолла Хаменеи занимал лишь 14-ое место в рейтинге наиболее авторитетных священнослужителей. Выбор членами СЭ был сделан в результате долгих дискуссий, согласований и политической целесообразности, как это тогда понимали в руководстве ИРИ.

В 2024 г. дискуссия о преемственности поста верховного лидера вызвала раскол в верхних эшелонах власти ИРИ по разным аспектам этого вопроса, в том числе о допустимости передачи власти по наследству в республике, которая свергла режим шаха, основанный как раз на таком принципе передачи власти.

Внешнеполитическая ситуация в 2024 г. не особенно благоприятствовала Исламской Республике Иран.

После террористической атаки ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 г. и поддержки Тегераном этой акции многолетняя напряженность между ИРИ и Израилем заметно возросла. Впервые политико-идеологическая и пропагандистская борьба сменилась вооруженным противостоянием. Весной и осенью 2024 г. Иран и Израиль обменялись мощными воздушно-ракетными ударами. Пока это не привело к широкомасштабной войне, но стороны стоят на её грани. Активизировалась разведывательно-диверсионная работа израильских спецслужб в ИРИ. В Тегеране был убит руководитель ХАМАС Исмаил Хания во время его официального визита в Иран.

В течение всего года Израиль вел ожесточенную и разрушительную борьбу с антиизраильскими союзниками ХАМАС в палестинском секторе Газа и с «Хезболлой» на юге Ливана и добился значительных военных успехов. В результате иранская шиитская структура «Ось сопротивления» (плюс суннитский ХАМАС) была почти ликвидирована. При этом в мире до сих пор в ужасе от количества мирных жертв, которые сопутствовали этому, в результате действий Израиля.

Падение режима Башара Асада, соответственно потеря Тегераном важного военно- политического союзника, эффективного плацдарма и сухопутного пути в Ливан для поддержки «Хезболлы» стало окончательным крушением ближневосточной стратегии Тегерана. Более того, крушением политико-идеологических скреп исламского Ирана. Как утверждает известный иранский писатель Мортеза Негахи, «падение режима Асада в Сирии ознаменовало собой крушение проекта Тегерана по созданию на Ближнем Востоке шиитской империи персов… - от восточной части Средиземного моря до западных границ Афганистана. На создание «шиитской дуги», которая должна была стать мощным соперником суннитского мира и по истечении времени поглотить суннитские государства Ближнего Востока и Персидского залива, Иран потратил очень большие ресурсы. Теперь же от иранских прокси в этом регионе практически ничего не осталось».

Как результат, проблемой по возможности и перспективе налаживания контактов с новыми властями Сирии стали заявления лидера сирийской оппозиции и главы группировки «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ, организация признана террористической и запрещена в РФ) Ахмад аль-Шараа (псевдоним - Абу Мухаммед аль-Джулани) о том, что главными врагами Сирии являются Иран и «Хезболла». Не менее прискорбным для Тегерана являются слова Аль-Шараа о том, что новое руководство Сирии не собирается воевать с Израилем.

Дональд Трамп и Иран. На президентских выборах-2024 в США победу одержал Дональд Трамп, придерживающийся произраильской, крайне антииранской позиции. Предлагаемые им кандидаты в его будущую администрацию также явные противники ИРИ.

Учитывая то, что в последней каденции (2017 – 2021 гг.) Д. Трамп проводил жесткую политику «максимального давления» против Ирана, можно предполагать, что он не изменит себе. Скорее всего, воздействие Вашингтона на Тегеран усилится, чтобы добиться уступок и достичь более жесткого всеобъемлющего соглашения как по ядерной программе Ирана, так и по его региональной политике.

И главным американским инструментом, скорее всего, вновь станет излюбленное выкручивание рук через полное возобновление нефтяных санкций, которые администрация Байдена не применяла в полном объёме.

Основное беспокойство Тегерана вызывает возможность того, что Трамп даст Израилю карт-бланш по многим вопросам региональной и мировой политики, предоставив премьеру Биньямину Нетаньяху полномочия наносить удары по ядерным объектам Ирана, совершать целевые убийства и активно использовать политику «максимального давления» по любым вопросам. Это без сомнения вызовет очередную волну возмущения в мире, но Израиль уже показал насколько он может быть беспощаден. И это беспокойство не лишено основания. В предвыборной речи в октябре этого года Трамп заявил о своем нежелании вступать в войну с Ираном, но при этом констатировал, что Израилю следует «сначала нанести удар по иранской ядерной программе, а потом уже беспокоиться об остальном». Поэтому совершенно не исключено, что Израиль и США, возглавляемые Нетаньяху и Трампом, попытаются решить ядерную проблему ИРИ силовыми методами. А это уже грозит серьезным региональным, а может быть, и мировым кризисом.

Нет смысла скрывать, что в 2024 г. Исламская Республика Иран столкнулась с целым набором вызовов и угроз, но, несмотря на это, выразить оптимизм и надежду, что Иран, имеющий 3000-летнюю историю, и его мужественный, гордый и непокорный народ множество раз преодолевавший ещё бОльшие трудности и невзгоды, сможет и на этот раз одержать победу в борьбе за своё будущее.