Я никогда не забуду этот великий народ - Николай Рыжков

30 лет назад в Армении произошло землетрясение - первая масштабная беда, которую не скрывали. И последняя, которую преодолевали вместе -  все народы СССР.  Этой трагедии посвящена статья   «Российской газеты».

7 декабря 1988 года в зоне разрыва земной коры на севере Армении была высвобождена энергия, эквивалентная взрыву десяти атомных бомб, сброшенных на Хиросиму.

Землетрясение ощущалось на огромной территории от Черного моря до Каспийского. Спитак был полностью разрушен за 30 секунд. Это была самая крупная катастрофа на территории СССР после Ашхабадского землетрясения 1948 года. По официальным данным, число жертв превысило 25 тыс. человек, 520 тыс. человек остались без крова. От стихии пострадали 21 город и 324 села.

События освещались с беспрецедентной (по советским меркам) открытостью. И это было последнее стихийное бедствие в истории СССР, когда попавшему в беду народу пришли на помощь все народы Советского Союза.

Вскоре не стало некогда великой страны.

Комиссию по координации спасательных и восстановительных работ в пострадавших районах Армении возглавил председатель Совмина СССР Николай Рыжков.

Мы связались с Николаем Ивановичем.

 - В Армении 16 тысяч человек удалось спасти из-под завалов потому, что вы сумели справиться с хаосом первых суток. А вот - как?

Николай Рыжков: Я бы не сказал, что мы все взяли в свои руки в первые сутки. Это было невозможно: люди пережили беду, были дезориентированы. Многие плакали, не понимали, что происходит... На нас кричали. Лично мне: "Зачем приехал?! Где твои краны?..".

Примерно через сутки удалось выстроить работу, наладить и скоординировать усилия. Удалось донести: мало плакать, сидеть в оцепенении или кричать - надо работать, вытаскивать живых. Митингов мы не организовывали, было не до них.Но все начало становиться на свои места. Спасли из-под завалов 16 тысяч человек. А всего вывели из зоны разрушения свыше 40 тысяч.

 - Говорят, вас постоянно видели на руинах: пешком обходили зоны разрушения. Вам предлагали "Чайку" - вы выбрали автобус.

Николай Рыжков: Я ночевал в Ереване, летал вертолетами (дороги были забиты), затем ездил на машине, там примерно 100 км. Да, сначала мне хотели выделить какой-то персональный "членовоз". Отказался. Ездил на красном "Икарусе" - его со временем уже знала вся Армения.

- Николай Иванович, опять-таки по слухам, Горбачев пытался там ездить на бронированном "ЗИЛе". Прилетев на четвертый день.

Николай Рыжков: Генеральный был в Нью-Йорке. Я связался с ним и рассказал о катастрофе. Позже он перезвонил: вылетаю к вам.

Через час мне звонит начальник охраны Горбачева: "Летим к вам, как аэродром, примет тяжелый борт?" - "Прилетайте, я вас встречу. Но почему борт тяжелый?". Еще тогда подумал: экскаватор что ли везет? А оказалось: бронированный "ЗИЛ".

Я высказался откровенно: "Еще, может, взвод мотоциклистов привезешь?! Не вздумай "членовозы" сюда тащить: не развернетесь. Будете ездить на моем "Икарусе".

   - Послушал?

Николай Рыжков: Нет, все-таки притащили... Но отдадим должное Горбачеву в этом вопросе, ездил все-таки на моем автобусе. На том самом, красном "Икарусе".

 - Вы знаете, что в Армении вас называют Аменапркич (Всеспаситель)?

Николай Рыжков: Армяне обладают удивительной исторической памятью. В отличие от нас, кстати. Я ведь еще лишь два года после той трагедии был премьером. Потом были разные ситуации, в начале 90-х нигде не работал. Но вне зависимости от занимаемой мной должности они меня никогда не забывали. И за это я благодарен армянскому народу. А что касается Аменапркич... Не слышал. Но была другая история.

Летим как-то на вертолете в горную деревню. Пилот говорит: не могу посадить машину близко, опасно, горы. Сели в трех километрах. Поле, грязь жуткая, идет дождь. Вышли на дорогу. Грязные, мокрые. Едет "Волга". Мои сотрудники ее остановили, просят предоставить машину - чтобы доехать до села. Водитель: "Как я тебе дам свою машину?!". Ему говорят: "Это для Рыжкова". Поразила реакция: "Для Рыжкова! Берите!!!".

Приехали в село. Там в магазин завезли продукты. Очередь. Продавец ножом отрезает полбуханки и полпалки колбасы. Всем поровну.

Вдруг из очереди выходит пожилая женщина, вся в черном. Подходит ко мне: узнала. Обнимает, плачет и что-то говорит по-армянски. Я не понимаю ни слова.

Позже мне перевели. Эти слова - самое великое, что армянин может сказать, и только в исключительных случаях. Звучит так: дай Бог, чтобы твои болезни перешли ко мне.

... Да, они меня помнят. И я никогда не забуду этот великий народ.